Луиза, мягко говоря, была не в настроении. Извините - конец учебного года, вполне так понятно, но при этом Маркес ещё и начала загоняться на тему "меня никто не любит". Короче, никто не понимает, рассудок изнемогает и прочая, и прочая. Все в таком духе, стиле, на эмоциях, в общем, все просто чудесненько.
Поэтому Мим в данный момент изображала ванильку, типа по цитате, где коварный пидарас не любил, впрочем, конечно, это состояние когда-нибудь пройдет, но не сейчас, а потомпотом, когда будут другие, более важные проблемы, который отвлекут от псевдофилософских мыслей и мелких проблем того самого типично женского желания, извините за такие вот рассказики, быть любимой.
Поэтому сейчас - руки в карманы черных, точнее, уже не черных любимых джинсов (да-да, вот так жестоко и весело, ходить в начале лета в джинсах, притом ещё и черных), и по бережку-берегу лагуны, на дикий пляж, где обычно никого не бывает. Да и у воды однозначно попрохладней будет. Так что в черной футболке, черных джинсах и черных кедах, извините, самое оно. И да-да, у нас траур-траур-траур. Вечный такой, точнее, затяжной и дико суровый, как сибирские мужики просто.
Но и тут, на диком пляже, она не осталась одна. В воде кто-то плескался, но, так как это было далеко и не особо заметно, то он удостоился лишь одной мысли. «Блядство, даже здесь одной не побыть…» Но решив, что это можно пережить, пикси просто-напросто села на песок подальше от воды, достала блокнот и ручку, и пошло-поехало – очередные бредовые записи.
«Итак, начало лето, а настроение – как будто осень-меланхолия-депрессия. Ну, похуй, ибо нахуй, или нахуй, ибо похуй. В целом, неважнецкое состояние, кажется, я опять почти простыла. Где же, йопту, мировая справедливость и прочая-прочая?»
Написав данные несколько предложений, Лу посмотрела на небо. Было грустно. Проведя здесь год, она осталась почти такой же одинокой и замкнутой, какой пришла. Впрочем, чего удивляться-то. Богиня, мать её растак.
Для Луизы, наверное, было бы большим удивлением, если бы она сообразила, что задумавшись, реально заплакала – нос опухал, забиваясь противными соплями, глаза покраснели, превращаясь в щелочки. Да, плакать красиво – нереально. Это всегда сопровождается не самыми приятными проявлениями внешне.
«Блядство-блядство. Моя жизнь – это такая хрень, что просто блевать хочется, долго и упорно. До того, что кажется, как будто внутренности сейчас вместе с их содержимым выблюются тоже. Хах. Все, в общем, как обычно, чего я рефлексирую-то. Это же ж я. Это моя, сука, жизнь, а она не меняется.»