- Ничего…
Странно, но такое простое слово заставило Кешу задуматься уже над действиями юноши. С чего бы он сначала чуть ли не умолял её открыться, показать скрытое и никому неизвестное, делал попытки узнать правду и узнать, что творится в душе у лисы, а теперь... А что теперь? Бросил, наплевал, сдался? Ну, на то его выбор.
Буквы на стене привлекали внимание девушки. "Т.И.С~cc" - растянув последнюю букву подумала Кеша, выкинув пачку сигарет в ту стену, где они были написаны - вот такой банальный способ привлечь к чему-то чужое внимание.
- Творец искусства смерти, - слизнув кровь с губы сказала лиса, - Священный Тис.
Мысли... Их невыносимый поток практически невозможно остановить. Иногда, когда есть ощущение пустоты в голове - это лишь побочный эффект прибытия в трансе. Например, когда засмотришься в одну точку - когда приходишь в себя и понимаешь, что пару секунд ты был в тишине и покое, безо всяких мыслей. И голова наконец могла отдохнуть от мыслей. Но суть не в том, могут быть в голове мысли или нет, а в том, какие они. Говоря о том, что написано на стене, Кеша была не на чердаке. Она была в облаках и думала о своих мечтах. Точнее о тех, которые были разбиты. Мечты о счастливой жизни в доброте и ласке, как в раннем детстве. Разбиты. Мальчиком, ненавидящим всё неестественное и, соответственно, боящийся этого. Зеленоглазый Джозеф разбил её мечты, но не на мельчайшие осколки стекла, а на огромные обломки деревьев, ведь из своих детских мечт Мишель строила дом. Дом над головой, который должен был бы её спасти. Но судьбой всё было решено уже тогда, когда девочка назвала мальчика лучшим другом. Был ли он ей другом? Вряд ли, как сказал её собеседник - его у неё никогда не было. И кто же виноват? Она или он? Впрочем, зачем осуждать и думать над прошлым, которое не изменишь. А мечты. На замену одним всегда придут другие, но чувствовать, как лёгкие разрывает от учащённого дыхания и тараканов, любовно пущенных туда тем, кто разбил мечты - смешно говорить об этом.
Кеша решила не позволить коту разбить очередную её мечту. Мечту или мимолётное желание - ей было неинтересно и неважно, ведь она уже пододвинулась к нему ближе, так, чтобы коснуться его ноги бедром, совсем вплотную, проще говоря. Пальцы мягко прошлись по животу юноши и остановились, обняв того за талию.
- Чёрт, - раздражённо фыркнула Кеша, будто бы не веря и абсолютно не понимая, что делает, но отступать было поздно.
- Я куплю нам билеты на электричку, - девушка положила голову на плечо коту, прикрыв глаза, - На Плутон, - слизав вновь выступившую на губе кровь, закончила.
И ведь так легко поддаться тем глупым желаниям, что таятся внутри. Так легко сделать шаг вперёд и сжечь за собой мост. Легко. Лег-ко.
- Там не будет никого, кроме нас. Раскрывай загадки моей души сколько хочешь, - девушка была буквально опьянена ощущением чужого тепла и мост за мостом жгла дорогу назад, - А я для тебя утоплю корабли рассвета.

Всё было хорошо. У лисы не было причин для волнения, ведь кот не оттолкнул ее, как сделал бы, наверное, любой другой человек. Он обнял ее и стал добрее в голосе и словах, поглаживая по голове. Конечно, это было приятно. Объятия, как защита от всего внешнего мира: от всех неудач и проблем, что могли случиться с Кешей. Руки, как клетка, сдерживающая от неправильных решений и отрицательных чувств. И если с любимым и важным человеком в такой ситуации было бы все понятно, то с тем, чьего имени не знаешь, это странно. Разделение людей на любимых/нелюбимых, знакомых и незнакомых, важных и не очень было для Кеши чем-то неправильным. Она могла обнять абсолютно незнакомого человека, простого прохожего, если вдруг захочется тепла.
- Наконец, ты сделала то, что действительно хотела, ты так долго к этому шла, но я могу тебя понять…даже слишком...
Чувствуя облегчение от того, что ей не собираются причинять вред, Кеша вздохнула.
Минут пятнадцать назад она сказала бы, что является загнанным животным, ищущим выход из клетки, и всё время заходящий куда-то не туда, благодаря чему находит новую, другую, кровавую, стеклянную, или любую иную клетку c новыми испытаниями, проблемами, вопросами и мыслями. Клетки менялись с масками, которые одевала Кеша, чтобы если и не спрятать Себя, то сохранить остатки личности. А сейчас, с этим юношей, она решила выбраться из клетки, сделать так, что бы её услышали, поняли. Что бы её вылечили. "Мы лечим кошек, мы лечим собак, мы лечим грызунов и даже змей, мы лечим себе подобных, мы лечим всех, кроме себя".
- Я скучаю...
Эта фраза повергла ее если не в шок, то в удивление. "Мы раньше не встречались, хотя так мило обнимаемся, зная друг друга не больше получаса, или меньше, может больше... Не важно, не знаю. Раз мы не знаем ничего толкового друг о друге, значит, он вспомнил что-то... Или кого-то" - выстроив такую простую логическую цепочку, она подумала произнести фразу, которая будет абсолютно неуместна. Решив оставить ее на потом, она лишь чуть сильнее прижалась к коту.
Пути назад не было, что огорчило Кешу, когда она осознала, что сделала. Но это было не то огорчение, которое и принято им называть. Это вообще было ни на что не похоже, коктейль из нескольких чувств, растворившийся и въевшийся в сознание девушки. Это было похоже на осознание своего поражения в бою заведомо за несколько часов до самого действа и вынужденное решение сдаться сразу. Да, она решила сдаться и открыться.
Демоны прошлого вгрызались острыми зубами в душу, разрывая ее и отгрызая от нее части. А этот кот... Он сшивал ее обратно, оставляя, конечно, свой след в виде пуговиц. Как будто Кеша - кукла с уродливыми неаккуратными швами, и у нее тряпичные органы и небольшой разорванный шар, играющий роль души. Она не знала, как понимать эти мысли: то ли открытие души абсолютно незнакомому человеку; то ли неожиданный всплеск болезненных воспоминаний. Однако, вся прелесть была в том, что ответ очевиден: первое не могло быть, иначе зачем коту «зашивать» ее открытость; значит, остается лишь второе. Или же все таки первое, а зашить нужно было для того, чтобы Кеша никому больше не открывалась, и, сделав в душе пуговицы, для себя ее можно было открыть в любой момент. В причинах мог разобраться лишь тот, у кого в данный момент была иголка с ниткой.
Застряв в своих мыслях, лиса плохо расслышала, что сказал кот. Прикосновение к ушам и вовсе выбило из неё всю способность слышать, она снова была готова кусать губы, но вовремя опомнилась, и ей пришлось терпеть, снова нервно дёргая хвостом. 
- Ты можешь рассказать мне…что ищешь…
Юноша ослабил объятия, что позволило Кеше отпрянуть от него. Сняв капюшон и поправив волосы, она улыбалась, хоть и губу немного щипало. Улыбка стоила того.
- Что ищу? - девушка наклонила голову, - Я ничего не ищу.
Не медля и не тормозя события, лиса потянулась и выгнулась. Позвоночник вкусно хрустнул - по-другому и не скажешь. Она легла на полу спиной вниз, положив голову на колени юноше. Ей было все равно, что на нее налипнет пыль - это не страшнее, чем не касаться собеседника. Почему-то сейчас лисица могла сойти с ума, если не будет чувствовать чужих прикосновений. Через минуту она тепло, нежно и с тем тихо и аккуратно сказала:
- Я тебя люблю.
Легко и просто сказать неправду. Люди врут, конечно, и врут достаточно часто. Во благо собеседнику, или от скуки, или просто не желая открывать правду. У каждого своя причина. Слова Кеши не были такой уж неправдой - скорее она просто приукрасила правду. Но можно сказать, что сейчас она его любила. Он был дорог ей точно так же, как Джозеф в детстве. Да, юноша сам был странным и непонятным, не настолько, как девушка, но в нём тоже было что-то скрытое, поэтому она думала, что он похожий на неё и ему можно доверять. Кеша аккуратно коснулась холодными пальцами щеки кота, находя в этом некое очарование и имея возможность коснуться, которую она не хотела терять. Она медленно провела пальцами до края губ юноши и нехотя убрала руку. В глазах было не пусто. В них была странная влюбленность и обожание.

Иногда от некоторых поступков окружающих можно упасть в обморок; других - застыть в ступоре и не иметь ни малейшего понятия о дальнейших своих действиях; третьи могут заставить смеяться; на четвертых мы бы вообще не обратили внимания. Реакция на поступки может быть самой разнообразной. Но когда происходит такое...
Юноша остатками слов на губах выжег свое имя на губах девушки. Она как будто чувствовала буквы, в некоторых местах вонзавшиеся иголками: их будто пришили, и забыть имя человека, имеющего столь меняющееся мнение о лисе, было невозможно. Тепло и мягкость, стабилизированное сердцебиение. Пальцы дернулись, скребнув ногтями по полу, скорее даже от неожиданности и удивления, чем от отвращения или чего-то похожего.
- Ро..., - сердце пропустило удар, - оу...
Не зная, куда себя девать, Кеша сглотнула. В мыслях проскочил вопрос о том, а что будет, если забыть его имя? Хотя бы для окружающих, а по ночам тихо, шепотом, выпускать в тишину клубы дыма, выговаривая, или напевая, «Роу». И словно птиц отпускать в окно, зимой, вдыхая запах сахара с кровью, растворенного в чае, глупо, по-девчачьи, влюбляться в кота снова и снова, писать письма с единственной фразой:
- Будь со мной всегда, лишь душу не продай. Ни свою, ни мою.
Когда до Кеши дошло, что она сказала это вслух, ее глаза уже прикрылись в блаженстве исполненного желания. Да, она не признавалась в этом даже себе, но тайно хотела прижаться к губам юноши. Неосознанно коснувшись рукой своей щеки, лиса полностью пришла в себя. Участилось сердцебиение. На щеках выделялся румянец. В голову непрекращающимся потоком лились неординарные мысли. В следующую секунду глаза расширились, необъяснимое ощущение заботы нахлынуло на нее с головой, что заставило Кешу закрыть руками лицо, и сдавленно прохрипев сквозь зубы «черт», повернуть лицо к стене и буквально приковать взгляд к буквам на ней. Другого выхода не было. Иначе ситуация могла зайти очень далеко. Руки были положены на живот, явно нервничая и несильно сжимая ткань толстовки, Кеша сказала:
- Не обращай внимания, не бери в голову.
Ей хотелось сказать, что она оказалась здесь случайно, мол, «проездом», но здравый смысл взял верх и не позволил сказать это. "Какого черта... Почему я так себя веду... Что происходит? За что? Каким образом? Когда был написан такой сценарий моей... " - девушка сглотнула - "Нашей судьбы? Чееерт".