«Догони – поймай». Беги, подальше от родного дома, через улицы и переулки, прячась в тупиках зданий, останавливаясь что бы прислониться к стене круглосуточного магазина и тихо засмеяться. А теперь влево, запутать след, проскользнуть тенью мимо людей, которые как всегда ни о чем не догадываются, нырнуть в туман и поминай как звали.
Гаррет никогда не отдавал себе отчета в том, зачем он вообще это делает. Его неизменно, рано или поздно находили и возвращали обратно в дом, напоминавший ему сырой и мрачный склеп. Нет, гробы там не стояли, Тутанхамонов не хоронили, обстановка была дорогая и элегантная, но общее ощущение не пропадало уже лет восемь. В этом особняке время как будто замерло и всем властвовал отец, равнодушное и холодное выражение лица которого сын не всегда осознано копировал уже давно. Возомнив себя чем то большим, чем мягким куском пластилина, на котором пропечатываются все следы чужого влияния, он походил на Дрейка Риддла куда меньше чем мог бы на самом деле. Но куда больше, чем ему самому того хотелось.
Гаррету нравилось разглядывать людей. «Ха, чопорные англичане… с каким трудом удерживают неприличные наплывы эмоций. Как актеры на сцене, лишь бы сыграть так, что бы поверили. Сколько фальши в улыбках, бедные люди… Ммм, как прелестно бьется жилка на шее той прелестной леди. Про таких говорят: кровь с молоком…». Да, насчет носимых масок вежливого спокойствия он прекрасно отдавал себе отчет в том, что поступает ничуть не лучше. Но людям… людям никогда не сыграть ни одну эмоцию так же, как могут сделать это прирожденные лицемеры-вампиры, вынужденные существовать бок о бок со своей законной пищей так, что бы она ничего не заподозрила. Ни малейшего проблеска природы хищника, до того как настанет время трапезы.
Вечер выстилал перед ним все дороги туманом. Иди куда хочешь, недолго осталось. Держась в тенях переулков, Гаррет окольными путями добрался до некоего заброшенного района, куда не забредал еще ни разу. Переходя узкую пустынную улицу, поймал на себе чей то пристальный взгляд – обернулся, чуть улыбнулся, зло сверкнул синими глазами, даже не потрудившись задержать в памяти лицо белее мела, случайного прохожего, смотрящего на него из телефонной будки и судорожно зажавшего в руке трубку, издающую противные гудки «занято». Иногда полезно давать дополнительную почву для страхов людским заплывшим  жиром безразличия и неверия душам.
Район встретил его гулкой пустотой, в которой собственные шаги отдавались набатом и полной безжизненностью. Нет, живые души тут, конечно, водились, но в очень ограниченном количестве и выползать из своих убежищ что бы поближе познакомиться со сбежавшим из дома аристократом пятнадцати лет от роду, не спешили. По пути его правда злобно облаяла маленькая стая тощих дворняг, решивших ради такого благого дела отвлечься даже от раздирания пойманного голубя. Оный уже лишился левого крыла и большей части перьев, и едва Гаррет завернул за угол, пропав из виду, рыжая собака с массивной тупой мордой и налитыми кровью глазами поставила окончательную точку в жизни птицы, сломав ей хрупкую шейку.
Минут через пять погруженный в свои мысли вампир понял, что бредет не куда глаза глядят, а на запах. Тонкий запах свежей, вкусной человеческой крови, витавший над мрачными зданиями со сплошь выбитыми или даже заколоченными, стеклами.
Сидящую на земле у стены зареванную и окровавленную молодую девушку и искать то долго не пришлось. Он, правда, не совсем понимал для чего до неё добрался, ведь в планы аристократа совсем не входила помощь или даже… убийство, но походка враз стала более скользящей, бесшумной, как у подбирающегося к своей жертве хищника (к чему было прятаться и вовсе непонятно – вокруг нет никого кто мог бы ему помешать, подходи и твори что хочешь). С тем Гаррет и вынырнул из белесого тумана в десяти шагах от девушки.
Он не спешил подходить к ней – запах крови слишком одурманивал, напоминая о том что голод был утолен достаточно давно для того, что бы это страшное желание снова принялось медленно пожирать душу или что там от неё осталось.  Вампир вообще редко об этом задумывался. Выражение его лица, с которым он рассматривал пострадавшую, было почти умоляющим, губы сжались в узкую линию. Высокий бледный подросток, одетый не по влажной и уже порядком прохладной погоде Лондона в джинсы и легкую черную рубашку с болтающимся на шее как петля висельника полуразвязанным красным галстуком – таким его могла бы увидеть эта девушка.
Сам себе он уже и вправду казался зверем.

Отредактировано Garret Riddle (2010-08-10 23:44:46)

-Чего тебе?
Она наконец соизволила его заметить, подняла свои глаза и вампир едва заметно вздрогнул, тут же впившись жадным взглядом в яркие, синие радужки. Не совсем того оттенка что его собственные, но людям, не делающим настолько тонких цветовых различий, они наверняка казались бы одинаковыми. Интересно. Он не мог припомнить, когда в последний раз замечал подобный цвет глаз у людей, но помнил красоту драгоценного камня очей у некоторых встреченных им вампиров. Да, самые обыкновенные оттенки зеленого или голубого превращались в переливающийся калейдоскоп, на который больно было смотреть.
- Ты мне не поможешь? Я ногу сломала.
Гаррет с трудом заставил себя подойти ближе, опустился перед девушкой на колено, стараясь особенно жадно не принюхиваться к исходящему от неё запаху, будившему внутри жаркое, темное веселье, похожее на готовый вот-вот разгореться костер, затушить который можно было только кровью. Стоило заметить, что костер сей никогда не тухнул до конца. После насыщения он лишь сыто переливался багровым мерцанием тлеющих угольков, из которых снова и снова через определенный промежуток времени разгоралось пламя. И конца края этому не было видно. Такова наша природа, дорогие люди…
Риддл молчал в раздумье. Находиться рядом с пострадавшей было совершенно невыносимо. Никаких навыков первой помощи он не знал за их лично для него ненадобностью, нести её куда то – куда? Если он столкнется по пути с ищейками, то Риддла то конечно сразу вернут в лоно семьи, а вот девчонка может на месте распрощаться с родственниками, потому что единственную «помощь», которую ей окажут сразу же и на месте – используют по прямому гастрономическому предназначению.
Можно просто оставить её здесь. Может и выберется, но это вряд ли.
Да и собаки тут слишком оголодавшие.
"Но её глаза...".
А можно положиться на удачу и попробовать. Зачем, только?
-Так,- вампир достал из кармана идеально чистый белоснежный платочек с инициалами и протянул его девушке, рассматривая кровоточащие ссадины на её лице и морщась, словно от зубной боли,- Вытри лицо, пожалуйста. И руки.
Не мог же он напрямую сказать «Дорогая, от вас и так слишком сильно пахнет кровью, если вы еще начнете меня ею активно пачкать, я могу не удержаться и вас загрызть». Пусть уж лучше считает его маменькиным сынком, вида крови как раз таки не выносящим, да кем угодно. Пусть только вытрет – это делу вряд ли поможет, регенерация у людей никудышная, но хоть что то.
Подозрительные звуки, долетевшие до чуткого слуха, вдруг заставили его резко вскинуть взгляд, глядя в черный провал между располагавшимся неподалеку полуразрушенным магазином одежды и крепким пока еще домом. Чувство опасности вроде и не кричало в полный голос, но Гаррет все равно с трудом удержал раздраженный оскал. Хватило и взгляда – хищного, цепкого.
«Ох. Вроде ошибся».

Отредактировано Garret Riddle (2010-08-11 02:51:56)

Может быть, спасать кого то – это тоже инстинкт. Просто невразумительный, появляющийся не тогда, когда нужно, на первый взгляд абсолютно бесполезный и вызывающий когнитивный диссонанс. У Гаррета так точно – он же не мужская версия матери Терезы, а потому понимать во что ввязался вампир начал только сейчас. Нет, исправить ошибку было еще не поздно – просто чуть наклониться, сделав вид, словно он её обнимает от нахлынувших чувств или еще чего-нибудь в этом роде, уткнуться лицом в шею, запустить пальцы в красивые черные волосы. И не видеть, как стремительно начнет тускнеть удивительная синева глаз – да тут и стараться особенно не придется. И она бы вырывалась – либо с визгом отпихивая, либо просто молча борясь за свою жизнь, потому что звать тут было некого.
Парень испытывал странное, холодящее душу веселье при мысли о том как отреагировал бы отец, узнав о том что его и так не особо почтительный сын собирается тащить человека до ближайшей больницы (причем с уверенностью Риддл мог найти только выход из этого полуразрушенного района, вся остальная топография была для него тайной за семью печатями).
-Гаррет,- рассеянно представился в ответ вампир, вытягивая из рук Каи скомканный платочек и стараясь особенно не прикасаться к его окровавленным частям, тут же запихивая в карман. Привычка ничего не оставлять – во-первых запах, во-вторых платок уж больно приметный. Во время этого действа он все еще оглядывался и вообще вел себя как полный параноик, не заботясь о том каким он может предстать в глазах девушки – знала бы она что ей могло грозить на самом деле… ну, судя по всему рыдать бы не стала, явно не из нежных кисейных барышень происходила, но тем не менее.
-Я прыгала...с крыши на крышу и...вот упала.
Зачем она оправдывается? Он же не требовал от неё объяснений, не выдвигал никаких предположений да и вообще мало интересовался причиной по которой она сидит тут вся в слезах и кровище. Ну нельзя было вампира назвать настолько участливым, он и так весь внутренне банально издергался между желанием пожрать, ощущением что за ним кто-то следит и твердым решением что делает сегодня только добрые дела.
И вообще, глядя на Каю, на какие то доли мгновений ему казалось, что она не может быть «просто обычным человеком». Черт знает почему – может из-за её глаз.
-Ну ладно… ты же, наверное, лучше знаешь эти места,- с этими словами вампир осторожно, как мог, взял её на руки, стараясь не причинить лишней боли (правда вряд ли это было возможно в создавшейся ситуации),- Не знаешь где тут больница или что-нибудь в этом роде?
«Либо придется искать». Ему то что, нести Каю не составляло никакого труда. А вот ей пришлось бы тяжко.

«Уайтчепел? Ах, ну да, это же…»,- тот самый нищий район, широко известный благодаря убийце проституток Джеку Потрошителю. Черт знает, откуда у мужика была такая ненависть к панельным девицам, но его познаниям в хирургической области можно было только тихо позавидовать. И больница там была, да. Только не «для бедных», как раньше, а ныне Королевская. Добираться до места назначения было не так уж далеко, но вампира значительно тормозила Кая. Если бы она, в силу своего плохого самочувствия, впала в забытье, то он бы вполне имел право передвигаться не только с недоступной людям быстрой, но и преодолевал бы некоторые препятствия не совсем обычными способами.
И потому Гаррет только изменил походку на плавную, скользящую, что бы девушку не слишком уж трясло – она и без того бледнела на глазах, но упорно цеплялась за сознание и даже успевала задавать такие вопросы, на которые Риддлу не слишком то хотелось отвечать.
-Вполне возможно,- хмуро отозвался парень, решив не юлить,- Не беспокойся об этом.
А стоило бы побеспокоиться, ох, как стоило.
Туман становился похож на густой кисель. Прекрасный город, прекрасные музеи и достопримечательности. Вечные дожди. Гаррет обожал ливни, но даже ему эта погода иногда начинала действовать на нервы, доводя до непонятного иссушающего состояния когда ему не хотелось ровным счетом ничего, только раствориться в тумане или стать таким же дождем, барабанящим по крышам и зонтикам прохожих. Проходя мимо места, где давешние дворняги делили голубя, вампир заметил, что в окружении втоптанных в грязь перьев осталась только самая мелкая собака. Еще одна глупая птица прогуливалась в пятнадцати шагах от неё. 
Район обволакивал гулкой тишиной – ни звука шагов, ни проезжающей машины, ни глухого кашля нищего в переулке, одни только скалящиеся осколками окна серых домов. Гаррет, конечно, нет-нет да и слышал хоть какие то признаки жизни в этом богом забытом местечке, но болезненное дыхание Каи было единственным звуком, который можно было счесть приятным, а запах её крови забивал все остальные запахи, тоже большого восторга не вызывавшие.
«Да я бы спел тебе колыбельную, что бы ты заснула, но к сожалению не могу похвастаться особенными вокальными данными»,- голос у вампира в действительности был довольно приятным, с легкой хрипотцой, но петь он просто ненавидел да и вообще никогда не занимался музыкой.
-Твои родители…- мысль опять погруженного в свои раздумья вампира никак не хотела облекаться в слова,- Смогут к тебе приехать?
Если бы она кому-нибудь звонила, то не сидела бы у стены когда он её нашел с видом «мне конец». У самого Гаррета мобильника с собой не было – ему в таких вылазках это вообще было ни к чему.

На самый обычный ответ девушка помолчала, Гаррет ощутил как та уткнулась в него лицом и изрядно удивился. Может быть, она из детского дома, тогда понятно почему сей вопрос так жутко её расстроил. Правила хорошего тона требовали немедленно извиниться и либо больше не возвращаться к этой теме, либо расспрашивать очень тактично, но тут Кая выдала:
- Нет,- сказано это было довольно агрессивно, впрочем, почти тут же последовало продолжение,- У меня только мать и брат. Они не захотят приехать.
«Это уже не мои проблемы»,- скользнула привычная, хотя и почему то неуверенная мысль. «Не его» проблемой вообще то была и транспортировка пострадавшей в эту хренову Королевскую больницу, но раз уж взялся за дело – выполняй до конца. И желательно побыстрее, из-за усилившегося ощущения опасности Гаррету казалось что времени в обрез. Он, сам того не замечая, пошел быстрее, словно Кая не весила ни грамма. Ну, впрочем, по его ощущениями так оно и было.
-А у тебя есть семья?
«Ну зачем тебе, милая девушка, ответы на такие вопросы? Мы похожи с тобой не только цветом глаз – мне тоже не доставляют удовольствия разговоры о семье, точнее, о некоторых представителях. Но сказав А придется договорить и Б»,- мысль-усмешка.
-Есть,- отвечать взглядом глаза в глаза вампир не стал, но при этом неопределенном ответе не удалось удержать еле заметной грусти и проступившей на губах слабой улыбки. Улицы становились все оживленнее (по сравнению с районом из которого они вышли то), и довольно редкие вечерние прохожие глядели вслед не без интереса, а неожиданно начавшийся мелкий противный дождик усердно принялся покрывать волосы переливающимся «хрустальными крошками», как любила называть путающиеся в прядях прозрачные дождевые капельки мать. Нет, такая погода Гаррету все-таки определенно нравилось. Он не слишком любил жаркое лето или талую весну, отдавая предпочтение осенним дождям и зимним метелям. Вспомнился даже один из тех редких альбомных рисунков, на которых он рисовал себя и близняшку, в снегу. Не смотря на время года, атмосфера наброска была, пожалуй, даже чересчур жизнерадостной. Часто рассматривая рисованные улыбки, он всегда гордился тем, что они были выполнены без капли фальши, тогда как многие рисунки либо отправлялись скомканными в камин, либо методично и абсолютно спокойно разрывались на мелкие клочки. И тоже сжигались,- Разве в этом есть что-то удивительное?

Так значит, для неё он «не такой, как все»? Как трогательно. А Гаррету большинство людей казались все как на одно лицо, да и неудивительно это – нечасто молодому вампиру приходилось контактировать с людской расой. Да, их кровь являлась необходимым условием его существования. Да, некоторые их представители (в особенности представительницы) были весьма красивы. Но непосредственно само общение было редким. Интерес, пристальные взгляды одноликой толпы, которыми провожали его люди – в основном все благодаря внешности (он и сам нередко обращал внимание на привлекательных девушек или юношей, красивая «сервировка» лишней для возбуждения аппетита никогда не будет). Ну или знаменитому «вампирскому обаянию» - назовите как хотите. Это его, хищника, приманка для жертвы. Не такой, как все. Естественно. Внешне выглядя как человек Гаррет даже близко им не являлся. Но это… для него самого было запретной темой. Он выглядел как человек, вел себя как человек (не во всех аспектах, конечно). Жил, чему-то радовался, о чем-то мечтал, чего-то желал достичь. И существовал бок о бок со Зверем, имя которому – кровавый Голод, особенно ненавидимый в те секунды, когда жажда достигала своего пика. Этот Зверь желал только насыщаться и убивать, руководствуясь этими весьма примитивными инстинктами каждый раз, когда вырывался на свободу. Он обладал для этого всеми возможностями вроде сверхсилы, сверхскорости и до предела обостренных чувств.
Гаррет, к счастью, никогда не знал что такое стать подобным Зверем. Его Голод, вовремя утоляемый, ни разу не изливался на окружающих крушащим все на своем пути ураганом – это уже привилегия низших собратьев, в которых звериное медленно, но верно побеждало человеческое.
Вампир вновь перешел на более спокойный шаг – вскрик боли подействовал ему на нервы хлестнувший по коже раскаленный прут.
- Тебя преследует кто-то из семьи? Отец?
Догадливая какая. Держать Каю на руках и при этом еще укоряющее смотреть сверху вниз было неудобно. Хотя вопрос снова всколыхнул волну едва сдерживаемого «ну помолчи, ну не нужно тебе это знать, много узнаешь – вот прямо сейчас поседеешь», вампир поймал себя на том, что определенно начинает испытывать к слишком любознательной девчонке что-то похожее на симпатию. Не смотря на то, что своими словами она тыкала как пальцем в свежую рану и вряд ли понимала, что подобным вопросом вызывает смутно уловимое желание засунуть ей в рот кляп понадежнее и наслаждаться блаженной тишиной всю оставшуюся дорогу.
-Ты тоже не такая как все,- без перехода, без ответа на предыдущий вопрос произнес вампир. Этаким утвердительно-спокойным тоном, за которым прятались невысказанные, но явные слова «Да, я знаю. Я точно знаю. Можешь не доказывать обратное, я и так в курсе что прав целиком и полностью». Да, он не знал в чем именно заключается её необычность, может как то связанная с глазами, хоть это было лишь предположением, но ведь она тоже, заметно, была… непохожей,- У тебя есть своя тайна. Может быть и не одна. Я не прав?
Вопрос был задан чуть насмешливо.

- Конечно, прав.
Вампир честно попытался сдержать улыбку, таким обиженным «ну что ты дурачок что ли, зачем очевидные вопросы задаешь» тоном Кая это произнесла, но… у него не получилось. Уголки губ все равно против воли своего обладателя поползли вверх, но тем не менее удержали развеселый смешок. Вдруг обидится еще? Кто её знает. С чувствами другого человека Гаррет не стал бы церемониться, но ведь здесь был совершенно другой случай. Ему вообще нравилась непосредственная, интересная реакция девушки. Да-с, и даже её весьма болезненные для него догадки.
-И рискну предположить, что он что-то вроде жестокого тирана во плоти…
Вампир никогда не стал бы обвинять уважаемого родителя в чем-то подобном. Он вообще принимал все это как должное.
Его семья была знатной – чистота крови блюлась как девственность принцессы до первой брачной ночи. В будущем Гаррету вообще предстояло жениться на одной из знатных особ Их круга, и тут уж привлекательность невесты в глазах своего жениха не значила ничего, имело значение только чистота её крови и положение семьи в вампирском обществе. И если Гаррет был вполне в состоянии бунтарски нарушить честолюбивые папашкины планы, благо тот пока что все-таки не торопился обзаводиться дополнительными родственниками, то за сестру близнец в этом отношении беспокоился больше. У чистокровных выбор еще ограниченнее – их слишком мало, браки между родными братьями и сестрами, более редкие у аристократов, у них совершенно обычное дело, как бы это ни было противно, неестественно и странно в глазах людской, к примеру, расы.
Его семья была строгой. Наследники с молоком матери обязаны были впитать все правила поведения и традиции.
Его семья была… вполне благополучной. Внешне. Внутренние её отношения не касались никого.
Тут Кая видимо почувствовала что спросила лишнее, тут же извинилась и когда Гаррет опустил определенно нечеловеческий взгляд – его глаза переливались как драгоценные камни, ослепляя блеском, девушка уже опустила лицо, прикрылась волосами и вообще была невинна как агнец божий. Хрупкая птичка со сломанной ножкой, больше не может взлететь, бедняжка. А рядом притаился голодный кот, и уж он то своего шанса не упустит. Или?..
-Ничего страшного,- тон был по прежнему спокойный,- Ты не так уж далека от своих предположений.
Продолжаем интригу. Отвечать на дальнейшие расспросы об этом он уже не собирался, но ответил на другое,- Я… обожаю рисовать. У меня неплохая память на интересные лица, так что в основном, если вижу кого-то в толпе даже мельком, потом восстанавливаю образ в памяти без особого труда.
Еще немного пройти, нужно действительно занять её разговором, а то вон, уже трясется от холода из-за этого дождя да и сам Гаррет был не особенно-то теплый. Хотя его, в отличие от Каи температура не волновала.
-А у тебя какое хобби?

«Сильная…»,- рассказывая ему о своем детском рисунке, девушка смеялась даже не смотря на то ей было очень больно, ехидничала и вообще упорно делала вид что все в порядке и ничего не происходит, хотя её глаза были полны готовых вот-вот пролиться и добавить свою лепту в холодных дождик слез. Только бы не разрыдалась. Гаррет ободряюще улыбнулся в ответ,- Нарисую… потом. Если захочешь.
На самом деле её желание в этом вопросе не имело никакого значения – он все равно нарисовал бы портрет Каи, может и простым наброском, но глаза бы изобразил во всей красе, в точности передав их непокорное всему на свете выражение. Другой вопрос в том удастся ли ему вообще продемонстрировать ей сие творение. Кто знает, увидятся ли они после того как Гаррет сдаст свою драгоценную ношу на поруки заботливых медсестер. Здравый смысл вкрадчиво шептал что ни в коем случае, не смотря ни на что. Ему следует держаться подальше от этой девушки, раз уже она не стала добычей. Догадливая слишком. Хотя какая разница, если люди  на этой планете, не считая имеющих какие либо магические способности, в большинстве своем проявления сверхъестественного видели только на сеансах у хитрых гадалок, за эффектный обман в виде «общения» с усопшими родственниками клиента получающих немалые деньги. А остальные, при непосредственном столкновении с теми же вампирами или, к примеру, оборотнями, здоровьем и долголетием, представьте себе, похвастаться не могли.
Но бывали и исключения.
- У меня? Ну...э...я паркуром занимаюсь.
Потемнели её глаза, не то слово. У Гаррета они, напротив, оставались по-прежнему синими, яркими. Паркур? Это… Понятно. Допрыгалась и упала. Удачно, к слову сказать, всего то сломанная нога, ребра под вопросом, да синяки с ссадинами, одним словом все то что вполне лечится. Повезло, могла бы и свой прелестный череп раскроить при неудачном падении. Люди, как никак, совсем не кошки, при падении им везет редко – «шмяк» и готов.
- Ещё я люблю сновидения.
«Сны?»,- чуть-чуть нахмурился вампир, не совсем о чем собственно идет речь, но Кая уже ловко перескочила на другую тему, решив что с вампиром явно что-то не так и вообще он, бедняжка, заболел. Регулировать температуру своего тела Гаррет еще не умел, нынешняя была для него абсолютно нормальной и объяснить это Кае так что бы не вызвать у неё еще больших подозрений не представлялось возможным.
-За меня не волнуйся,- предпочел ускользнуть от ответа вампир, намекая что Кае лучше бы озаботиться своим самочувствием,- Любишь сновидения? Это… всмысле?